InnerVIEW — первая масштабная попытка взглянуть на современное искусство изнутри. В формате интервью-бесед ведущие театральные режиссеры, продюсеры, композиторы, менеджеры, кураторы, исполнители, музыканты, художники, драматурги и писатели делятся с шеф-редактором «Вашего Досуга» Inner Emigrant своими взглядами на профессию и размышлениями о происходящих тенденциях. Гостями уже были режиссеры Максим Диденко, Кристоф Рок и Всеволод Лисовский.
Четвертым героем стал один из самых известных и востребованных басов в мире, лауреат двух премий Грэмми. Он выходил на сцены всех главных оперных домов и концертных залов — Метрополитен-оперы, Ла Скала, Карнеги-холла, Ковент-Гардена, Венской, Баварской и Парижской оперы. График его выступлений запланирован на годы вперед. Репертуар варьируется в диапазоне от Россини и Доницетти до Верди и Мусоргского. Он работал с такими режиссерами, как Робер Лепаж, Дмитрий Черняков, Иво ван Хове, Кристоф Варликовски. Недавно он стал художественным руководителем собственного международного фестиваля, а скоро сам предстанет в статусе оперного режиссера.
Ильдар Абдразаков (ИА) рассказывает в интервью Inner Emigrant (IE) о специфике работы в России и за рубежом, сотрудничестве с лидерами оперной режиссуры, делится своими взглядами на производство оперных спектаклей, подробностями о международном фестивале и объясняет решение стать оперным режиссером. А также вспоминает о встречах с Дональдом Трампом и Брюсом Уиллисом.
Об упоении собой и своим голосом
IE Ильдар, многие вокалисты во время исполнения очень сильно упиваются собой, красотой своего голоса. Говорят, сказывается профессиональная деформация: привыкаешь слушать свой голос, чтобы его контролировать. Но за вами такого не наблюдается. Вас как будто больше интересует убедительность исполняемого материала, нежели то, как вы в этот момент выглядите, звучите и нравитесь ли публике. Это так? И в чем секрет?
ИА Есть разные категории певцов. Есть такие, кто могут петь с утра до ночи, им нравится петь, они любят это делать. Они поют не стесняясь, поют на разных вечерах, сами вызываются. Им еще микрофон в руки не дали, а они уже начинают петь. Может быть в этом плане я скромнее. Для меня все-таки привычнее оперная сцена, театральная сцена, сцена концертного зала. Я с собой флешки не вожу. У меня нет под рукой минусовок, чтобы я мог где угодно флешку вставить и начать петь. Наверняка вы знаете, как это делается на разных тусовках. Думаю, что причина тут в профессиональном подходе к своему делу, к пению, к самому себе. Хотя может в будущем приду и к такому, начну флешки возить. Пока у меня для таких записей просто нет времени.
О работе в театре
IE По поводу театральной сцены... Правильно ли я понимаю, что сейчас вы не состоите в штатной трупе ни одного театра?
ИА Да, у меня контракты. Отдельный контракт с Мариинским театром, такой же с Ла Скала, с Метрополитен-оперой. Я работаю по контрактной системе на определенное количество спектаклей, и это гораздо удобнее. Но с Мариинским театром у меня контракт особый, годовой: я стараюсь приезжать регулярно, петь несколько спектаклей, поскольку они ставились для меня, на меня. С особым удовольствием в этих спектаклях пою.
«Страдание — главная черта нашей оперы»
О выступлениях в России и курсе валют
IE Что вас сегодня заставляет возвращаться в Россию, учитывая вашу востребованность и контракты заграницей? После падения рубля гонорары там наверняка привлекательнее, да и постановки интереснее. Но вы с завидной регулярностью выступаете и в Мариинском, и в Большом театрах. Ваши поклонники сетуют, что редко, но в сравнении с другими певцами — относительно часто.
ИА Не так часто. Хотелось бы иногда и почаще. С чем это связано?
IE Что заставляет возвращаться?
ИА Прежде всего, Россия – моя Родина. После 20 лет скитаний, мне хочется проводить время в кругу семьи, друзей. В последние дни перед уходом, мой большой друг — Дмитрий Хворостовский говорил: «Уделяй больше времени близким и наслаждайся жизнью». Следую его совету. А что касается гонораров. С учетом относительно лояльной налоговой системы в России, по сравнению со странами Европы и США, например, где мы оставляем половину гонорара государству, бывает намного выгоднее работать дома. Не говоря уже о том, что заграницей нам нужно самим снимать квартиру, обустроить минимально комфортный быт.
IE Вас этим не обеспечивают?
ИА Конечно нет. Мы делаем все за свой счет. Никто нас не приглашает так, чтобы дать сразу одно-второе-третье-четвертное, нет. Никто не оплачивает проезд и проживание. Аренда в мировых столицах — Париж, Лондон, Милан — существенная статья наших расходов.
О возрасте и страдании
IE Многие ваши коллеги на волне востребованности все же предпочитают зарубежные контракты, а уже в преклонном возрасте возвращаются на родину и обзаводятся той самой флешкой. В связи с чем вопрос: бас – возрастная профессия?
ИА Бас созревает с годами. Он становится более тембристым и насыщенным. Не планирую останавливаться на достигнутом.
IE Сопрано уже вряд ли к тридцати годам может раскрыться, но бас может?
ИА Нет, к 30 сопрано еще могут. Вот к 40 — это уже может быть проблемой. Басовый репертуар, конечно, не такой безграничный, но его можно петь в любом возрасте. Допустим, молодым можно спеть репертуар Моцарта для баса, такой басово-баритоновый, как Лепорелло в «Дон Жуане» или Фигаро в «Свадьбе Фигаро». Затем, чуть постарше, можно перейти на партии Доницетти, либо раннего Верди. К 40-50 годам постепенно начинать петь басово-драматический русский репертуар. Но опять же, это все индивидуально, потому что каждый исполнитель — это личность, индивидуальный человек. Например, мне голос не позволял и в 20 лет, и в 30 лет петь какие-то драматические партии, которые я пою сейчас. В тот момент у меня не было такой силы, такой мощи, такой уверенности, чтобы это исполнять.
IE При этом в свое время вы вернули возраст Дон Жуану, витальную и взрывную энергию Аттиле, а в спектакле Дмитрия Чернякова показали вдруг молодого и растерянного Князя Игоря, каким его прежде даже представить было трудно.
ИА А это уже находка режиссера. Это он его таким сделал — не старым, как мы привыкли. Он сделал очень современный спектакль.
IE И вот вы начали петь Бориса Годунова. Это же очень возрастная роль. Чтобы ее исполнять, не нужно пожить, пострадать?
ИА Страдание — особенность оперы в целом, оперы русских композиторов. В русской опере больше драматизма, проживания, смыслов в словах, горечи. Если посмотреть, то у нас в принципе 90% опер написаны трагично. Они либо заканчиваются плохо, либо написаны по историческим событиям, которые закончились плохо. И партии, написанные для низких голосов, требуют жизненного опыта.
IE Но вы начали петь Годунова относительно рано. Где брать этот опыт? Заимствовать у других?
ИА Нет, есть певцы, которые и в 30 лет пели Бориса Годунова, и в 20 лет пели. Это я начал поздно еще.
О конфликте «режоперы» и «дирижоперы»
IE Перейдем к вечным вопросам: iPhone или Android, яйцо или курица, режиссер или дирижер… Что, на ваш взгляд, в оперном спектакле важнее — вокальное совершенство или драматическая убедительность? Допустим, персонаж умирает. Он должен чистейше издавать ноты? Или может кряхтеть, брызгать из горла кровью?
ИА На мой взгляд, оперное искусство предусматривает в первую очередь вокальное мастерство. Но все зависит от сюжета, драматургии и стиля композитора. И в случае с умирающим персонажем, певец в праве дать волю эмоциям, поставить во главу угла актерское мастерство и найти правильную для себя краску в голосе, чтобы все было убедительно. В этом, обычно, помогают хорошие дирижеры.
IE И в этот момент можно не стараться петь «правильно» и «красиво»?
ИА Да. Можно где-то какой-то фразой пожертвовать, но при этом выдать ее с таким вздохом или с таким стоном, который лишь добавит убедительности. Например, можно в тишине шепотом спеть последнюю фразу «Прости, мой сын, умираю…», и всё. Мурашки будут бежать по коже. Это же здорово, когда такой эффект возникает.
О готовности раздеться на сцене
IE Даже среди совсем молодых исполнителей из России находятся те, кто боятся работать с такими режиссерами как Варликовски, Черняков, ван Хове…
ИА Это как раз те, с кем я работал.
IE И отсюда вопрос: почему вы соглашались? Вы же начинали Мариинском театре, где довольно конвенциональные постановки и крайне утилитарный подход к производству спектаклей, а тут вдруг такие имена, которые могут ставить очень непростые задачи — начиная от эмоциональной нагрузки, заканчивая обнажениями на сцене.
ИА У меня есть принципы, которых я придерживаюсь, и любой режиссер о них будет знать заранее. Например, я не раздеваюсь на сцене догола, и этот принцип должны уважать.
«У меня есть партии, которые я уже пропел в течение 20 лет, и думаю, наверное хватит, пусть уже молодежь поет»
О том, не больно ли после мировых сцен возвращаться в российские спектакли?
IE Триумфальный «Князь Игорь» Дмитрия Чернякова ставился с расчетом именно на вас в главной партии?
ИА Да, конечно. И Князь Игорь у Чернякова, и Годунов у ван Хове. Вы называли еще Варликовски. Там вовсе была понятная система. Там были певцы такого же, как и я, уровня, манеры сценического существования.
IE После участия в таких спектаклях, как «Князь Игорь», возвращаться в постановки Мариинского театра не скучно?
ИА А я не пел никогда в Мариинском театре Князя Игоря.
IE Князя Игоря — да, но Филипп II в «Доне Карлосе», опять же «Свадьба Фигаро»...
ИА Да, может быть у меня сейчас настало такое время, когда мне не очень интересно петь Фигаро. У меня есть партии, которые я уже пропел в течение 20 лет, и думаю, наверное хватит, пусть уже молодежь поет. Фигаро — одна из них. Я перешел на другой репертуар.
О концертных исполнениях
IE Существует особый жанр, где принято давать мощь и показывать красоту своего голоса — концертное исполнение. Где вам интереснее участвовать — в оперном спектакле или в концертном исполнении опер?
ИА Это зависит от конкретной постановки и конкретного режиссера. Многие мои друзья, которые приезжают на разные мои выступления, после концертных исполнений говорят, как это было здорово, какие голоса, как все звучало, как все близко было, никто никуда не ходил. Рассказывали, как они просто закрывали глаза и наслаждались. Поэтому да, концертные исполнение иногда доставляют больше удовольствия, чем поставленные спектакли. Не только исполнителям, но и публике.
«Мне хочется, чтобы наши классические постановки жили»
О консервативности русской публики
IE Как по-вашему, почему в России не создаются такие постановки, как у Варликовски, ван Хове? Смешно сказать, но не осталось ни одного спектакля Чернякова. То, что идет сейчас в Мариинском театре не в счет. Черняков сам просит на них не ходить, потому что очень много лет прошло, он их не видел, и там порой исполнители уже забыли, зачем они на сцену выходят…
ИА О, да. Я помню как Черняков работает, досконально, каждую секунду у него что-то происходит, и нужно наблюдать за этим. Я его запреты понимаю. Тем более, когда меняются солисты, вводятся новые исполнители. Певцы – все разные, каждый начинает подстраивать спектакль под себя. Не остается того стержня, на котором все держалось. И спектакли начинают разваливаться.
IE Этот процесс понятен, но в чем причина того, что мы все хорошие и качественные постановки снимаем и изживаем? В Большом «Кармен» Паунтни заменили на Кармен с красным цветком в волосах. «Евгения Онегина» Чернякова сейчас меняют на что-то «каноническое» от режиссера Евгения Арье. В Мариинском театре перестали показывать один из лучших спектаклей России — «Войну и Мир» Грэма Вика. Как вы себе это объясняете? Может у российского зрителя и менеджмента оперных домов просто плохой вкус?
ИА У российского зрителя самый правильный вкус! Российская публика очень консервативна. Знаете, я приветствую модерновые постановки, их можно и нужно делать, но у нас есть традиции нашей оперы, традиции нашей музыки, мы должны их сохранять. Возможно, обновляя.
О современных спектаклях и традиции
IE Уточню. Вы предлагаете обновлять постановки давно умерших режиссеров?
ИА Нет, нет…
IE Или мотивировать молодых режиссеров, чтобы они в той же эстетике продолжали ставить и развивать «традицию»?
ИА Да, вот это мне кажется нужно делать. Только делать красиво. И реальный дом, который был построен 50 лет назад, разваливается, не говоря уже о декорациях на сцене, особенно если их туда-сюда возят. А мне хочется, чтобы наши классические постановки жили в каждом театре страны.
О новых формах оперы
IE Тем не менее, сегодня и Черняков, и Варликовски, и ван Хове — это уже классиики, режиссура второй половины XX века…
ИА Что, уже устаревшие?
IE В каком-то смысле да, это уже классический, конвенциональный, созерцательный театр. Когда мы в зале «сидим и смотрим в сцену». Время меняется. Сегодня мы целый день смотрим в мониторы и экраны компьютеров, планшетов, смартфонов, кто-то возможно еще телевизоров. А потом приходим в театр, и нам вновь предлагают сесть и смотреть в экран, только на это раз сценический. И в случае с оперой так может продолжаться по 4 часа к ряду. Поэтому все чаще возникают новые формы — интерактивные, мультимедийные. Насколько вам это интересно? Вы готовы в таких экспериментальных спектаклях принимать участие?
ИА Я обожаю такие оперы, обожаю. Я же выступал и в следующем году снова буду выступать в опере «Осуждение Фауста» в постановке Робера Лепажа. Там сумасшедшая постановка. Не знаю видели вы или нет, возможно она есть на видео, посмотрите обязательно, из «Метрополитен». Я, честно говоря, лучше постановки в своей жизни не видел – с граффити, с эффектами. Это что-то феноменальное, это совмещение реальности с эффектами. Представляете, там, например, есть балкон. Мефистофель проходит по этому балкону, листья начинают падать с деревьев, и цветной экран тускнеет, все черно-белым становится. Едва он проходит, как дерево засыхает, и опускаются ветки. Это потрясающие эффекты. Я даже не знаю, как они это делают.
О первой в карьере постановке оперы в качестве режиссера
IE Недавно музыкальный мир потрясло известие, что вы сами в Уфе решили поставить оперу Верди «Аттила». Что вас побудило стать театральным режиссером?
ИА Во-первых, у меня отец — режиссер. Я с детства был на режиссерских площадках и видел, как он работал. Потом прошло время, и я стал актером. Видел, как режиссеры работают. Возможно, постановщик имеет где-то внутри себя конфликт и берется за оперу, чтобы его выразить. Получается где-то более удачно, где-то менее удачно. И я подумал: «Сколько можно? Реально же 90% бреда ставят». Я многократно участвовал в постановках оперы «Аттила», у меня вообще любовь к опере началась именно с «Аттилы». Захотелось для родной, уфимской публики сделать свою интерпретацию. Тем более, опера редко ставится в России. Я понял, что хочу вынести на суд публики и показать, что такое «Аттила». К тому же, башкиры— это кочевники. Не варвары, но тот же кочевой образ жизни, лошади, изогнутые мечи, щиты, меха, юрты и так далее. Более того, я вычитал, что племя башкир даже в какой-то момент примкнуло к племени Аттилы, и они вместе дошли до Милана, до Италии. В этот момент я окончательно понял, что «Аттилу» хочу поставить в своем родном театре.
IE Что-то мне подсказывает, что она будет долго идти…
ИА Она будет традиционной, с красивыми костюмами, декорациями. И что самое главное: поскольку я сам — певец, я знаю, что нужно певцу на сцене. И в работе с исполнителями я прежде всего исхожу от вокала. Чтобы певцы не стояли где-то сзади и не пели вбок, а чтобы выходили и, когда нужно, играли, поворачиваясь и отворачиваясь, а когда нужно, пели. Но пели именно в зал, что считается правильным.
IE Вы работаете со штатной труппой уфимского театра или будут приглашенные артисты?
ИА Прежде всего это рассчитано на штатных певцов. В Уфе есть ребята, которые могут это исполнить.
IE Вот это особенно здорово. Одновременно и децентрализация, и мастер-класс для них.
ИА Нет, это не мастер-класс. Кого мне там учить? Так никого учить не надо.
IE Но все равно, это важный обмен опытом. Думаю, мало кто из штатной труппы даже просто был в Метрополитен-опере или Ла Скала.
ИА Так это же необязательно. Я не собираюсь им говорить, как должно быть и как надо делать. Для этого есть музыкальный руководитель и дирижер, который это все объяснит. Конечно, я постараюсь помочь, потому что эту оперу я делал с великим Риккардо Мути несколько раз, чьим педагогом был Вотто. А сам Вотто был ассистентом у Тосканини, а Тосканини, как вы наверняка знаете, много раз жал руку Верди. Важная цепочка проходит.
IE И вот как раз круто, что эту цепочку вы пронесете в Башкирию.
ИА С удовольствием!
IE Учитывая ваш практический опыт, как режиссер вы больше показыватель или все же объяснятель?
ИА Сейчас я и показываю, и объясняю. Но в первую очередь — смотрю на результат из зала как зритель.
IE Что касается языка… Вы же по-итальянски ее ставите? Подозреваю, что в уфимском театре с артикуляцией большие проблемы. Какой-то тьютор с труппой работает?
ИА Обязательно! Я тьютора с собой привожу. В Уфу приедет моя концертмейстер Мзия Бахтуридзе. Она по происхождению — грузинка, но выучилась в Московской Консерватории, уехала в Ла Скала и проработала там 30 с лишним лет. Понятно, что человек, который проработал в Ла Скала 30 лет и работал с многими известными и выдающимися дирижерами и исполнителями, владеет большими навыками. Тем более, недавно, когда я открывал «Аттилой» сезон в Ла Скала, она была на спектакле и все записывала, каждое слово, каждый жест дирижера. Теперь у нее все есть. Поэтому она приедет и будет работать над произношением и стилем.
О собственном фестивале
IE Помимо того, что скоро вы предстанете в статусе оперного режиссера, уже во второй раз у вас прошел свой международный фестиваль. Как вас правильно назвать? Куратор? Художественный руководитель?
ИА Художественный руководитель.
IE Что вас на создание собственного фестиваля подтолкнуло?
ИА Вообще, не то, чтобы я проснулся в один день и решил делать свой фестиваль. К этому меня подвели некие события. Несколько лет назад, когда еще Елена Васильевна Образцова была жива, она жила созданием Академии, которая сейчас работает в Санкт-Петербурге. Елена Васильевна планировала, что Академия и ее Фонд будут единой машиной. Что Фонд будет помогать деньгами, поддерживать певцов, чтобы они занимались у хороших педагогов, а Академия будет собственно педагогов приглашать, находить учеников и их уже продвигать, делать им концерты и выступления. Но, к сожалению, как мне потом рассказали, так получилось, что перед самым ее уходом она не знала к кому обратиться, кто бы мог ее идею поддержать. И она решила обратиться ко мне. Она мне позвонила и сказала: «Ильдар, я в тебя верю, ты — первый гран-при моего конкурса, и я бы хотела, чтобы ты взял это в свои руки». Я ей ответил: «Елена Васильевна, ну что вы, вы еще сами приедете» и, естественно, начал ее поддерживать. Но, к сожалению, после этого разговора мы с ней так и не увиделись. Я не хотел ее тревожить, зная, что она неважно себя чувствовала. А уже сильно позже мне позвонили и сказали: «Ильдар, мы тебя ждем, приезжай». Я приехал, посмотрел на строящееся здание на территории Гостиного Двора, и, знаете, в тот момент понял, что я должен продолжить дело Елены Васильевны. Я не знаю, что будет дальше, но хочу посмотреть, куда меня приведет эта дорога. Потому что свою профессию оперного певца и артиста я оставлять не собираюсь. Но также не хочу обещанное не выполнять, а Елене Васильевне я пообещал. В итоге я создал коллегию педагогов, они набрали учеников и начали работать. Сейчас у нас около 300 учащихся, но это не только певцы, это еще и актеры, и маленькие ребята, которые балетом занимаются. Потихонечку я сам начал давать мастер-классы. Вижу, что ребята растут, кого-то начали приглашать в Мариинский театр, кого-то на Зальцбургский фестиваль. И я подумал, почему бы мне не сделать такой фестиваль, который бы соединял молодых и зрелых состоявшихся певцов, и создавал бы такой мост, который бы их сближал.
IE Не могу представить что-то для начинающих певцов более важного...
ИА Это очень помогает. Я сам через это прошел. В свое время Ирина Константиновна Архипова увидела меня еще совсем юным, но перспективным, приглашала меня на свои концерты. Я помню это общение, помню эти концерты Ирины Константиновны, концерты с Марией Биешу, концерты Владиславы Пьявко. Я с ними выступал на сцене как еще совсем юный, начинающий певец. Для меня это было чудом. И я у них учился, они мне подсказывали, говорили: «Ильдар, здесь форте пьяно, здесь чуть протяни, здесь сократи». Это для меня было очень важным. Поэтому и на фестиваль я приглашаю лучших учеников, которые получают возможность по результатам мастер-классов показать себя на концертах.
О трансляции оперных спектаклей
IE На интервью я принес с собой диск с записью трансляции «Аттилы» с вашим участием. Что вы об этом диске думаете?
ИА Это из Мариинского театра?
IE Да, из Мариинского театра. Вы ее смотрели? Вам не больно смотреть эдакий слепок с живого спектакля?
ИА Я один раз смотрел, когда ее только делали и выпускали. С тех пор больше не видел.
IE А вообще трансляции и видеозаписи спектаклей со своим участием вы смотрите?
ИА Обычно один раз смотрю, перед тем, как должен выйти диск. Нам обязательно присылают на утверждение.
IE Ого! То есть вы тоже можете влиять на конечный результат, говорить, какие кадры убрать.
ИА Конечно. Не всегда что-то по звуку проходит. Приходится на студии слушать, с мобильного телефона не всегда поймешь.
IE Как в принципе вы к явлению трансляций относитесь? Они набирают популярность. Кажется, что из дома уже можно вовсе не выходить и при этом смотреть лучшие спектакли со всего мира.
ИА Это опять же палка о двух концах. С одной стороны, трансляция – это хорошо, ты сидишь дома, попкорн, кока-кола, пиво. Смотришь – все певцы рядом, крупные планы, все слышно, все прекрасно, все здорово и стоит копейки, а порой и вовсе бесплатно. А тут в театр нужно идти, одеться как-то, непонятно кто будет перед тобой сидеть и какого он будет роста, будет ли хорошо слышно, видно, не будет ли греметь оркестр… А в трансляции все уже заботливо выстроено. Но с другой стороны, нет атмосферы театра. И мне, как исполнителю, даже бывает обидно, когда я выхожу на сцену и вижу, что из-за прямой трансляции зал заполнен лишь наполовину. К сожалению, из-за трансляций залы не заполняются. Метрополитен-опера, лидер по трансляциям спектаклей, — огромный театр, у которого вместимосить, по-моему, 3600 мест. А в середине недели заполняется на 30-40 процентов и даже меньше на некоторых спектаклях. Вот видите. Публике становится проще посидеть, подождать и посмотреть спектакль дома, чем идти в театр. Но это же акустически по-другому. Красоту звука ты никакой техникой не передашь, исполнение вживую через аудиосистему не пропустишь.
IE Когда вы знаете, что спектакль будет транслироваться, особенно если на большую аудиторию, как, например, тот же «Князь Игорь», возникает дополнительное волнение?
ИА Конечно волнение есть. В начале ты волнуешься, потому что понимаешь, что аудитория гораздо шире, чем в театре. Понимаешь, что тебя многие видят крупным планом и смотрят так, как я вас сейчас вижу. Здесь уже не расслабиться. Нет ни секунды отвлечься. Если на рядовых спектаклях еще можно где-то отвернуться, сглотнуть или даже воды попить и дальше продолжить петь, то здесь же абсолютно все видно.
О том, как пить воду во время спектакля
IE А режиссерами такие нужды разве не закладываются? Вот во второй картине половецких плясок в том же «Князе Игоре» Чернякова где попить воды? Там же сцена получилась почти как у Вагнера, когда час не отвернуться, не уйти.
ИА Ну вот так. Стоишь и ждешь антракта. Иногда даже лежишь, как я на «Князе Игоре» в маках лежу.
IE Во время просмотра трансляции мы гадали и старались разглядеть, не запрятан ли в этих маках какой-нибудь стаканчик с водой?
ИА Хорошо, так и быть, я вам открою секрет. Мы когда второй раз «Княза Игоря» делали, я стаканчик-то поставил. Сказал: «Мить (режиссер Дмитрий Черняков — прим. редакции), ты меня извини, но здесь я стаканчик поставлю. Либо буду уходить со сцены». Потому что я не могу бегать и прыгать, потом лежать на сцене, дышать этими тюльпанами, которые все уже в пыли после нескольких лет на складе, а потом еще и петь большую арию.
Сцена из трансляции оперы «Князь Игорь» из Метрополитен-оперы в постановке Дмитрия Чернякова.
О знакомстве с Дональдом Трампом
IE В самом начале интервью вы говорили, что театральные и концертные площадки вам ближе светских тусовок. При этом вы регулярно становитесь героем светских хроник. Например, СМИ с завидной регулярностью рассказывают о ваших встречах в Дональдом Трампом и Брюсом Уиллисом. Это неизбежная плата за мировую известность? Или вам все же такое нравится?
ИА Мы как-то играли вместе с моим другом Дэвидом, первой скрипкой Метрополитен-оперы, в гольф. Причем он меня повез в хороший гольф-клуб. Сказал, что один из лучших в Нью-Йорке, но только он Трампу принадлежит. Трамп тогда еще не был президентом, тогда шла только предвыборная гонка, даже не выборы. И я говорю, ну поехали! И мы пришли туда. Там действительно шикарный гольф-клуб, потрясающий, с красивым видом, ты играешь, а у тебя Нью-Йорк весь прямо перед глазами, красота. Мы играли и когда уже оставалась последняя лунка, недалеко возникла компания мужчин, которые смотрели, как мы играем. Мы закончили, и чтобы выйти из этой лунки, нужно было через эту компанию пройти. Среди них был и Трамп. Когда мы проходили, Трамп вдруг говорит: «Oh, hi, guys, привет, ребята, а вы откуда? Как дела?» А я смотрю: «О, Трамп! Прикольно!» и говорю: «Вот мы из Метрополитен-опера, поем». А он: «Когда спектакль? Может, приду».
IE Не пришел?
ИА Нет, не пришел.
IE То есть нельзя сказать, что вы повлияли на результаты выборов в США?
ИА Точно нет.
О встрече с Брюсом Уиллисом
IE Но бог с ним с Трампом. Меня гораздо больше интересует история знакомства с Брюсом Уиллисом. Мы же с вами примерно в одно время росли, у нас одни герои. И я не знаю, что бы я испытал, оказавшись перед живым Брюсом Уиллисом…
ИА Да-да, мы же на его фильмах выросли, можно сказать. Это была совершенно случайная история. У сопрано из нашего каста фамилия Уиллис. Она шла по Нью-Йорку, его увидела и узнала. А американцы, они же такие:
— Ааааа, Уиллис! У меня тоже фамилия Уиллис!
— Да, супер, а что ты делаешь?
— Я оперу пою, приходите!
— Окей, давай приду.
IE И в отличие от Трампа он пришел?
ИА Да, он пришел. Зашел за кулисы, мы все собрались, пофоткались, сделали селфи.
IE А вы знали, что он на спектакле? Вам еще до начала сообщили, что он пришел?
ИА Да, конечно. У нас мониторы стоят за кулисами, которые показывают дирижера. А там видно ложу бельэтажа. И примерно зная, где директорская ложа, мы начали высматривать, где Брюс сидит.
IE Что более волнительно? Петь, когда идет трансляция на весь мир? Или когда в ложе сидит и возможно скучает Брюс Уиллис?
ИА Конечно, когда трансляция. Приход Брюса никак не поменял игру или пение. Но вот когда он пришел за кулисы со словами «Wow, man!», для меня это конечно было потрясение. Герой тех фильмов, на которых мы росли, парень, которому мы подражали в свое время, а тут вот так раз и встречается. Здорово, приятно вспомнить.
Советы начинающим
IE Поделитесь небольшими советами с начинающими певцами? Может по выбору репертуара? У нас же любят, едва какой-то голос нашли, сразу браться за большой репертуар. Или может расскажете, что не стоит есть, пить накануне выступления?
ИА Все эти знания придут со временем. Когда я был молодым и начинающим, я мог есть и пить все, что угодно, и ничего не случалось. Выходил на сцену и пел. Проходит какое-то время, и начинаешь задумываться, что тебе можно, а что нельзя. Это все очень индивидуально.
Совет читателям
IE Может напоследок поделитесь универсальным советом нашими читателями, как не заболеть и не простудиться? Ведь для певца такого уровня заболеть — самое страшное: контракты, график, билеты на несколько лет вперед проданы. Наверняка есть секреты?
ИА Очень важно прислушиваться к своему организму. Он подскажет, что нужно делать.
