Антикварные магазины в Москве растут, как грибы после дождя, салоны в Центральном доме художника полны посетителей, аукционы процветают… Мода на старинное искусство охватила массы.
Решив окунуться в этот увлекательный мир, вы тут же обнаруживаете, что антикварный рынок – область чрезвычайно закрытая. Кто, что и за сколько купил или продал – тайна за семью печатями. «Кто такой успешный дилер на Западе? – откровенничал (при выключенном диктофоне) один московский антиквар. – Респектабельный господин, вхожий в высший свет, а то и в королевские дома. Но налоговые службы видят в нем дельца немногим лучше торговца наркотиками и оружием». Увы, там, где вращаются большие деньги, всегда найдется место обману и криминалу. Публичности в сфере антиквариата не любят.
Цена произведения складывается из многих факторов: его художественного уровня, моды на художника, раритетности. Одни художники плодовиты, от других остались единичные вещи. Чтобы свести все эти факторы воедино и понять, стоит ли картина денег, которые за нее запрашивают, нужен опыт.
Антиквары – сообщество сплоченное, со своими неписаными правилами. Новичка, решившего вторгнуться в их сферу, «кинут» наверняка. Такова уж традиция. Старинными вещами торговали всегда и всегда – как бы помягче выразиться? - небезупречно. В «перестройку» деньгам «дали ход», и ситуация сложилась своеобразная. Известный коллекционер, ныне покойный Соломон Абрамович Шустер шутил: «Раньше покупали профессора и жулики, а теперь профессора продают, а жулики покупают». Сегодня старинное искусство приобретают, слава богу, далеко не одни жулики. Да и продают давно уже не профессора.
А судьи кто?
Как не «обжечься» при покупке? Без специалиста вам не обойтись. Увы, в России нет института так называемых присягающих экспертов, которые своей репутацией (и деньгами) отвечают за атрибуцию (установление авторства) вещей.
«Персональная ответственность за экспертизу могла бы стать барьером, ограждающим от скоропалительных выводов и заведомой лжи, – говорит Валерий Дудаков, председатель Московского клуба коллекционеров. – Сейчас экспертиза переложена на плечи музеев. Они монополисты: у них хранятся эталонные произведения, в их руках официальные бланки, печати. Их заключения становятся почти неоспоримыми. При этом музеи не несут материальной ответственности за свои ошибки! Бывает, отрицаются подлинные вещи и подтверждаются сомнительные. Не хочу сказать, что положение угрожающее, но проблема стоит достаточно остро. На Западе эксперт, даже если он работает в музее, делает экспертизу как частное лицо».
В России же главная фигура антикварного рынка – не эксперт, а дилер. Все замыкается на него. «Мы решаем проблему просто: выписываем свой сертификат, – говорят питерские антиквары Людмила и Виктор Малышевы. – По нему покупатель может вернуть нам произведение, если найдет веские причины усомниться в подлинности». К сожалению, далеко не все дилеры такие честные. Насколько работа антиквара опасна, никто рассказывать не любит, но, говорят, нескольких антикваров в Москве и Петербурге убили...
Мало, дорого и… вообще не то?
По сравнению с западным наш рынок беден. И никаких «выбросов» на нем не предвидится. «Со времен революции львиная доля искусства хранится в музеях, – говорит Алексей Савинов, член Московского клуба коллекционеров. – Нелогично держать в запасниках Третьяковки, условно говоря, «125 Верещагиных». Но продать излишки невозможно. Из музея вообще ничего нельзя продавать, даже сломанный стул! Тут же обвинят в разбазаривании национального достояния».
При этом цены завышены с чисто русским размахом. За фарфоровый молочник, цена которому 20 долларов, просят 200. Обыватель склонен преувеличивать стоимость любой безделушки, доставшейся в наследство от бабушки. «Недавно мне показывали поздний холст Сарьяна, – рассказал один коллекционер. – Просили за него $ 75 тыс. И убедить владельцев, что реальная цена раз в десять меньше, было невозможно».
«В России цены на вещи топ-уровня завышены, но договориться всегда можно, – считает Валерий Дудаков. – Если платите «налом», цена может быть снижена в два-три раза. Цена – это соглашение двух сторон. Афишировать ее не принято нигде, за исключением аукционов. Открытая информация может заинтересовать налоговые органы и… криминальные структуры».
Еще одна особенность «национальной охоты за редкостями» – обилие подделок. На Западе, например, соотношение подлинной и поддельной старинной мебели 3:2. В России процент фальшивок еще выше. В принципе в реплике (точной копии старинного предмета) нет ничего зазорного. Главное, чтобы ее не выдавали за оригинал!
В 70-х годах в Ленинграде группа знатоков ювелирного искусства подделывала вещи Фаберже. Впоследствии об этом даже сняли одну из серий «Следствие ведут знатоки». Подделки были феноменально высокого качества! Золото и серебро брали нужной пробы, эмали и драгоценные камни соответствовали дореволюционным стандартам. Предметы штамповали на Балтийском заводе на станках, изготавливавших точную оборонную продукцию. Когда в 90-х годах в Эрмитаже проходила выставка Фаберже, на отдельной витрине выставили эти подделки – их было не стыдно показывать рядом с оригиналами!
Сегодня копии Фаберже можно заказать даже через Интернет. Но торговля репликами для нашего рынка все еще нетипична: «новодел» легче продать, выдав его за оригинал.
Несколько советов
Что сегодня ценится? Самой «ликвидной» считается русская живопись XIX - начала XX веков. Очень дорого мог бы стоить русский авангард начала ХХ века - это явление общемирового уровня. Но из-за обилия подделок его принимают к продаже крайне осторожно. Дорого стоят полотна Валентина Серова и Врубеля, мастеров объединения «Мир искусства», русских «сезаннистов» - Кончаловского, Куприна, Машкова, Фалька.
Профессионалы считают надежным вложение денег в «ювелирку», столовое серебро, мебель стилей ампир и модерн. Примерные цены на ампир: стул – $ 1,5-2 тыс., кресло или стол - $ 3-5 тыс., диван – $ 5-10 тыс, крупные вещи (шкаф, секретер) до $ 25-30 тыс. Особая ценность – люстры XVIII века: почти все они сделаны по рисункам знаменитых художников и архитекторов – Воронихина, Стасова.
Покупая произведение искусства, не поленитесь узнать фамилию эксперта, подтвердившего его подлинность. Тут есть признанные авторитеты: русское искусство второй половины XIX века прекрасно знает Владимир Петров (ГТГ); итальянское искусство XVII-XVIII вв. – Виктория Маркова (ГМИИ им.Пушкина); западноевропейскую живопись XVI-XVII вв. – Ирэна Линник; русский «серебряный век» и авангард – Дмитрий Сарабьянов; русское искусство первой половины XX века – Татьяна Ермакова (ГТГ). Одним из лучших знатоков Фаберже считается Татьяна Мунтян (музеи Кремля). Специалист по русскому серебру – Андрей Гилодо (Музей декоративно-прикладного искусства). Если вы всерьез заинтересованы в оценке, ищите выходы на экспертов!
Московский аукцион «Гелос» (как и большинство европейских аукционных домов) дает пятилетнюю гарантию на свои вещи: если вы докажете, что купили фальшивку, деньги вернут.
Где купить
За мелочами (фарфоровые чашки, зеркала, оклады и т.д.) москвичи обычно едут на Измайловский рынок. Мебель лучше искать у реставраторов. Следующий ценовой уровень – магазины: на Старом Арбате, Фрунзенской набережной, Петровке, у Никитских ворот. Регулярно проводит свои аукционы «Гелос». Фирма «Экспо-Парк. Выставочные проекты» также регулярно устраивает антикварные салоны в ЦДХ. На салоне в мае 2003 года, как обещают, будут представлены только первоклассные вещи.
А еще антиквариат можно покупать… в Лондоне, Париже, Вене и так далее. Его там много, и он гораздо дешевле, чем в Москве.
Адреса антикварных магазинов
«Антиквар на Мясницкой». Мясницкая ул., 13, стp.3. 925-7608; 921-9561
«Антиквар-Метрополь». Театральный пр-д, 2. 927-6979, 927-6978
«Антиквариат-Картины-Мебель». Арбат, 23. 202-8940
«Багет-Картины-Антиквариат». Арбат, 6/2, стp.1-2, пом.7. 291-5995
«Золотник». Арбат, 34. 241-2787.
«Золотой ларец». Арбат, 6/2, стp.1-2. 203-7666
«Серебряный ряд». Арбат, 23. 291 7219, 291-7107
«Меандр». Фрунзенская наб., 46. 242-3066
«Мир искусств». Пречистенка, 26. 201-4395
«Раритет». Арбат, 31. 241-2381
«Рококо». Фрунзенская наб., 54. 242-3664
«Русская икона». Арбат, 6/2, стp.1-2. 202-4100
«Русская усадьба». Арбат, 23, стp.1. 291-7158
«Серебряный кентавр». Сретенский б-р, 6/1, стp.1. 923-8973
«Александр Арт Галерея». Арбат, 2. 290-6294
«Универсум». М. Никитская, 16/5, стp.1. 290-4082
«Шон». Никитский б-р, 12а. 291-4579; 291-9739
Где научиться
Курсы при Аукционном Доме «Гелос». (1-й Боткинский пр-д, 2/6. 946-1423). Обучение - от 6 месяцев до 1 года. Форма – очная (4 раза в неделю по 4 часа) и заочная. Специализация: живопись, скульптура, икона, ювелирное и декоративно-прикладное искусство, старинное оружие. Занятия ведут сотрудники музеев, знатоки с мировыми именами. По окончании курса выдается диплом эксперта по антиквариату. Стоимость обучения: $ 1100 (6 месяцев). По слухам, эти курсы посещают жены некоторых наших олигархов…
Экспертиза
Частная экспертиза у специалиста стоит от 200 до нескольких тысяч долларов. Оценка живописи стоит дороже, чем декоративно-прикладного искусства. Об условиях экспертизы в ГМИИ им. А.С.Пушкина можно узнать по тел. 203-6420. Аукционный Дом «Гелос» проводит предварительную консультацию и устную оценку вещей бесплатно (946-1177, 946-0977. Можно прислать изображение и описание произведения по адресу expert@gelos.ru)
Ввоз и вывоз
По российскому законодательству о культурных ценностях, пошлина на вывозимые на продажу вещи может доходить до 100% от их рыночной стоимости. При ввозе произведений искусства, официально купленных за рубежом в Россию, платится пошлина - 30% стоимости.
Краткая история подделок
Разговор о подделках – из разряда вечных. Еще древние римляне подделывали греческие мраморы. Как-то «фальшак» изготовил даже великий Микеланджело: сделал копию греческой статуи, закопав в землю, «состарил» ее и продал любителю древностей. Обман раскрылся, был скандал.
В начале XX века одесский ювелир Израиль Рухумовский продал французам золотую царскую тиару, якобы найденную на раскопках древней Ольвии. Она даже была выставлена в Лувре. Ловкий одессит с успехом продавал на Запад вещи, якобы из античных кладов. В конце концов, Рухумовский эмигрировал… во Францию.
Во второй половине XX века появились новые технологии атрибуции. И сразу «вылезли» неприятные сюрпризы. Выяснилось, что известный портрет графа Веллингтона кисти Гойи из лондонской Национальной галереи – фальшивка, что в музее Корнеля выставлены подделки Коро (за всю свою жизнь художник написал 600 картин, но только в Америке гуляют три тысячи «Коро»). В музее Метрополитен из 66 предметов, привезенных с археологических раскопок в Турции, лишь 18 оказались древними. Если подделки проникли в лучшие музеи мира, что говорить о частных коллекциях?
О размахе бизнеса «фальшаков» говорит такой, например, факт: в декабре 2000 года испанская полиция конфисковала у преступников 3 тысячи (!)картин, якобы принадлежавших кисти Пабло Пикассо, Сальвадора Дали, Марка Шагала и Энди Уорхола.
