На этой неделе новые оперные кумиры представят публике долгожданную премьеру. На московской сцене отныне будет идти "Мадам Баттерфляй" - "японская" опера Джакомо Пуччини, созвучная японофильским настроениям в столичной богеме и периоду расцвета японской кухни в московском общепите. Тем не менее певцы, как выясняется, отнюдь не собираются увлекаться этнографией, а напротив, станут всеми силами помогать развиваться музыкальной мысли Пуччини. А она вопреки восточным увлечениям Европы состоит как раз в том, что тесное смешение Запада и Востока ведет к неизбежному трагическому взрыву.
Премьера оперы Джакомо Пуччини "Мадам Баттерфляй" в постановке Людмилы Налетовой пройдет 4, 5 и 18 мая в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко. Дирижер – Ара Карапетян. Партию Чио-Чио-Сан репетируют Ольга Гурякова, Ирина Аркадьева, Ирина Ващенко и Елена Гоголева; партию Бенджамина Пинкертона – Ахмед Агади, Михаил Урусов и Роман Муравицкий.
Поколение Латинского квартала
7 января 1996 года - день рождения целого поколения молодых оперных певцов Москвы. Поколения, которое сегодня в расцвете и фаворе. В этот день в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко состоялась премьера оперы Пуччини “Богема” в постановке Александра Тителя. Спектакль покорил реалистичностью и отнюдь не “оперностью" драматических событий, случившихся в Латинском квартале. Роль белошвейки Мими для Ольги Гуряковой вообще была дебютом на профессиональной сцене. В тот момент она только заканчивала Московскую консерваторию.
Сегодня участники того премьерного спектакля хорошо известны: Ольга Гурякова, Ахмед Агади, Хибла Герзмава, Евгений Поликанин, Андрей Батуркин. Они много гастролируют по миру, но всякий раз с удовольствием возвращаются в свой театр. Партии на сценах лучших зарубежных театров Ольга Гурякова неукоснительно чередует с выступлениями в Москве. По сути дела она сегодня единственная звезда международного масштаба, которую можно регулярно слышать в Москве.
Татьяна в “Евгении Онегине”, Мими в “Богеме”, Дездемона в “Отелло”, Розалинда в “Летучей мыши”, Эльвира в “Эрнани”, Маргарита в “Фаусте” - все эти роли певица исполняла в нынешнем сезоне на сцене Музыкального театра. И за этот же год – партия Полины в двух разных версиях “Игрока” (в Большом театре и нью-йоркской “Метрополитен-опера”), еще одна Татьяна в “Онегине” - на этот раз в Берлине, Параша в “Мавре” Стравинского в Парижской опере, две вердиевские партии - Дездемона и Елизавета из “Дона Карлоса” на гастролях Мариинского театра в Лондоне. Ольга пела в спектаклях Ла Скала и Венской оперы, ее партнерами были прославленные Пласидо Доминго, Джузеппе Джакомини, Лео Нуччи.
Ольгу Гурякову пресса вполне удачно назвала "тургеневской девушкой", сочетающей чистоту и страсть, нежность флейты и напористую мощь виолончели. Такой певице легко будет осилить партию Чио-Чио-Сан в новой постановке "Мадам Баттерфляй". Юная японочка из Нагасаки с готовностью жертвует своим покоем и верой ради мужа-господина, американского лейтенанта Пинкертона, как некогда ее отец пожертвовал жизнью по приказу микадо. Любовь к повесе с Запада, для которого супружеский долг иллюзорен, как иллюзорна и супружеская любовь, принуждает мадам Баттерфляй окончить жизнь самоубийством в финале оперы.
На сцене, пока артисты репетируют, уже стоит величественный силуэт Фудзиямы, приготовлены изящные лодочки, на которых актеры будут кататься по сцене. А в театре были замечены японцы, которые якобы учили певцов двигаться, жестикулировать, кланяться и реагировать по-своему. И тем не менее на этнографической точности режиссер Людмила Налетова просила не сосредотачиваться. Важнее было ощутить конфликт между мужчиной и женщиной, многократно усиленный катастрофической разницей западного и восточного мировосприятия. Пуччини в 1900-м, как и мы в 2002-м, точно так же ужасается пропасти, лежащей между западным миром и "азиатским материком". Поверхностный, банальный западный человек Пинкертон, одинаково легко завоевывающий и бросающий женщин, сталкивается с впечатлительной Чио-Чио-Сан, верной тем принципам, которых не помнят на Западе уже целый век.
У Чио от Пинкертона есть сын, и зовут его Страданием. Но если жизнь сложится удачливо, Чио-Чио-Сан назовет его Счастьем. История города Нагасаки позволяет утверждать, что ребенок Чио и Пинкертона никогда не поменяет имени.
