В конце 2011 года на книжных прилавках появились сразу два романа одного из самых престижных французских авторов – Николя Фарга: «Я была рядом» и «Вот увидишь». «ВД» удалось побеседовать с писателем, посетившим Санкт-Петербург.
Николя, детство вы провели в Камеруне, в юности много путешествовали. Как это отразилось на вашем творчестве?
Я родился во Франции, но потом родители переехали в Ливан. Жил в Камеруне, на Корсике. На родину, во Францию, вернулся в 11 лет. Жить за границей с юности – это как некий вирус, который проникает в вашу кровь, в ваше тело. Поэтому, когда я вырос, много путешествовал и жил в других странах. Меня вообще интересовало то, что происходит в мире. Может быть, меня отличает от других французских писателей то, что я знаю и чувствую: правда на земле не одна. Дело не только в различии культур Востока и Европы – даже в Европе есть множество разных культур, и это приводит к противоречиям и даже экономическим проблемам. Ведь, на самом деле, огромная разница между немцем и итальянцем, алжирцем и камерунцем...
В основном ваши книги посвящены вечным проблемам – семейным, личным...
Да, проблемы вечные, как мир: любовь, смерть, жизнь, семья... Сегодня, правда, они стали острее – детей позже рожают, семьи распадаются чаще. И к пониманию настоящих ценностей жизни мои герои приходят порой через боль, трагедию, негатив. Многое тогда становится яснее, понятнее человеку.
Роман «Вот увидишь» – это история трагедии отца, потерявшего сына. Был ли конкретный случай поводом для написания этого романа?
К счастью, это не автобиографический роман. Я отец двух сыновей – слава богу, они в порядке. Была, правда, реальная история, когда одного из моих мальчиков, когда он был еще младенцем, везли в коляске, и коляску сбил автомобиль. Все закончилось благополучно, малыш не пострадал. Однако в моей душе поселились ужас и страх. Я запомнил это чувство на всю жизнь. И в этом романе представил, что мог бы испытать
отец, если бы потерял сына...
После смерти сына герой романа «Вот увидишь» наконец-то понимает многое о своем ребенке, чего не понимал раньше, хотя всегда любил его.
Люди, к сожалению, ленивы: они не хотят или не умеют говорить, как они любят друг друга. А когда случается несчастье, приходит позднее осознание несовершенного. Мой герой, вообще, задуман был как бы в двух периодах: один – это темный тоннель метро, трагедия, боль. Второй – это свет, который не только видит он сам, но который появляется вокруг него. И то, что в финале отец оказывается в Африке, – это поворот жизни к свету.
Когда читаешь ваши романы, кажется, что современное французское общество – это смешение разных рас, религий, разных культур...
Действительно, в западном обществе очень велико смешение рас и религий, но границы между ними остаются четко очерченными. Во Франции – миллионы мусульман, но католики и мусульмане не объединяются по религиозным вопросам. Есть смешанные браки, но в обществе остается расизм. Общество современное, но люди несовременные. И те же политические институты общества запаздывают: все наши политики – белые, католики вышли и из одного круга, и из одних и тех же учебных заведений. А общество, меж тем, поликультурно. Вот мои дети – метисы, дети смешанного брака. И я наблюдаю, как в их школе есть черные, белые, метисы, но между собой они не смешиваются. А моего сына в футбольном клубе один мальчишка обозвал «грязным негром». Однако, как я вижу, в России еще более сложная ситуация... Чернокожие студенты часто просто боятся выходить на улицы.
Кого вы могли бы назвать своим читателем?
Среди моих читателей не очень много молодежи, у нас вообще молодежь не очень много читает. Для молодых главным властителем дум и чувств остается Мишель Уэльбек. А большинство моих читательниц – женщины среднего возраста. Надо сказать, что сегодня настолько меркантильное время, что в такой среде молодым очень сложно существовать. Они часто не понимают, чего хотят от жизни. Поэтому я с радостью наблюдаю за любыми проявлениями борьбы современной молодежи с потребительством и жадностью. Например, мне очень нравится движение «Захвати Уолл-Стрит!». Пусть лучше молодежь будет менее привязана к материальным ценностям.
Николя Фарг. «Вот увидишь»
«Отцы, даже самые любящие, всегда, не колеблясь, на время оставляли своих детей, чтобы удовлетворить собственные нужды: рыбаки, капитаны дальнего плавания, военные, коммивояжеры. Что никогда не мешало их детям расти, развиваться и потом, в свою очередь, становиться хорошими отцами и матерями семейств.
Я же с того самого дня, когда родился Клеман, постоянно, без всякой причины, считал себя потенциально виноватым в том, что покидаю его. Первое, что я говорил женщинам, с которыми встречался, когда Элен меня бросила: “Предупреждаю: у меня есть сын”.
Нет, чтобы, как все разведеннные отцы, прежде всего жить своей мужской жизнью; нет, чтобы ради развития своей профессиональной карьеры дать больше самостоятельности сыну; нет, чтобы стать более свободным для женщин, разделяющих мою жизнь; нет, чтобы вести себя как нормальная человеческая особь, рожденная состояться и благоденствовать. Так нет же: груз моей вины мешал мне свободно пользоваться счастливыми моментами, которые жизнь могла бы мне подарить. Я терзался мыслями об ощущении покинутости, которое мог испытывать Клеман, когда я находился наедине с женщиной».
